Глава пятнадцатая. Восстание.
В первый день забастовки утренняя смена во всех цехах не вышла на работу. Очень облегчало жизнь то обстоятельство, что рабочие Прохорова и жили компактно, на территории предприятия. По баракам пробежались подготовленные агитаторы, сзывая всех на общее собрание. Тем, кто не хочет принимать участия в происходящем, предлагали сразу уйти с территории – и некоторые так и сделали. Другие остались в бараках.
Вскоре группа забастовщиков с красными повязками на рукавах подошла к охране у ворот. После коротких, но энергичных переговоров, охрана была вынуждена отдать автоматы и дубинки и удалиться. На ворота поставили забастовщиков с оружием, и с этого момента внутрь ограды впускали всех, кто хотел принять участие в борьбе. И выпускали тех, кто этого не хотел, отлично понимая, что ждет оставшихся, кто посмел покуситься на святое – прибыль господина Прохорова.
К воротам, услышав о происходящем, потянулись нищие жители Югры, и некоторые из них, поговорив с рабочими у входа, проходили внутрь. Порядки, установленные бриггами, не нравились никому – только вот не каждый верил в успех совместной борьбы и обладал достаточной смелостью.
Большинство менеджеров и инженеров завода жили в Центре и приезжали сюда на работу, так что сейчас присутствовали лишь несколько человек из начальства, и почти все инженеры либо сами были членами Сетки, либо давно были сагитированы. Оставшиеся начальники пытались заставить кого-то работать, брызгали слюной, грозили карами, но их никто не слушал.
Светлана и Ю уже два дня тайно жили на территории завода и вели подготовку на тот случай, если придется вести длительную оборону. Кэс ушел в тайгу, туда, где был спрятан флаер – при бардаке, творящемся в мире бриггов, машину до сих пор не нашли. Остальные перешли за ограду, как только получили сигнал от Сана. Бывшего Императора на сей раз с собой не взяли, да он и не очень-то рвался.
В просторном помещении нового, только что достроенного испытательного цеха, еще не забитого оборудованием, шло непрерывное собрание – народное вече, время от времени кто-нибудь вылезал на самодельную трибуну и толкал речь.
Народ кучковался в цеху и на улице, готовили на всех в кухнях бараков, ели, курили, играли на гитарах и баянах, плясали, резались в карты и говорили, говорили, говорили... Подпольщики Сетки умело организовали постоянную смену охраны и службы порядка – забастовщики с красными нарукавными повязками следили за дисциплиной, чтобы не появлялось нигде спиртного, запрещенного общим собранием, не было драк.
На общем собрании были приняты заранее составленные Сеткой требования к владельцу завода; всем эти требования очень понравились. Они были скромными – рабочие обещали немедленно снова взяться за дело, как только Прохоров повысит всем зарплату и сократит рабочий день до 10, а детям и матерям малышей – до 8 часов.
Но от Прохорова пока не было ни слуху, ни духу.
- Я все-таки не понимаю, - говорила Чин, - как им удалось так здорово здесь всех сагитировать? Мне казалось, они не поверят. Ведь им здесь, на заводе, не так уж плохо! И они боятся потерять работу. Было бы логичнее, если бы восстали те, кто снаружи. Вот там люди действительно живут просто ужасно!
Лотта покачала головой.
- Ты невнимательно слушала Кэса, Чин. Есть же закономерности истории. Почему буржуазию уничтожат именно рабочие? Даже не потому, что они больше всех заинтересованы в этом. Тут ты права – может, те, кто за воротами, заинтересован больше. Но те – привыкли выживать в одиночку. А рабочие всегда действуют совместно, в общем производственном процессе. У них формируется готовность к общим действиям. Причем они борются в любом случае, хоть с подпольем, хоть без него. И у нас на Руси есть забастовки. И даже здесь, у бриггов. Алиса же рассказывала, что на заводе каждый год какая-то заваруха бывает, и всегда убивают много людей, но они потом снова начинают бастовать. Но без подполья у них вообще шансов нет. А так, может, и будет какой-то шанс.
- А у нас, - заметила Ка, неохотно, медленно копаясь с деталями, - все почему-то верят, что когда цивилизация достигает определенного уровня, все производство уже автоматическое, там никаких разумных не нужно. Но разве в СТК было не так?
- Даже в СТК было не так, - покачала головой Лотта, - какая глупость! Даже если всю монотонную работу выполняют механизмы, кто-то же должен следить за этими механизмами, чинить, перепрограммировать. Либо человек, либо искин, но искин - тоже разумное существо, сознает себя. Кэс же говорил – по мере развития технологий растет производительность труда, то есть один рабочий может произвести столько – с помощью машин – сколько раньше производила, например, тысяча или десять тысяч даже. Заменить всю фабрику. Но бригги, как и все другие, отброшены назад, а развивать автоматику в их обществе особенно сложно, ведь у них и общественные связи, торговля – все это сильно нарушено. Опять же, использовать труд людей даже удобнее – платят они очень мало, но зато создают противоречие между теми, кто за воротами с той и этой стороны. Так что легче управлять местным населением.
- Да это-то все понятно! – Чин махнула рукой, - Ка, лучше расскажи, а как у вас вообще производство организовано?
- Ну есть собственницы производства. Но они обычно достойно оплачивают труд бору, так что каждая может на свою зарплату содержать мужа и детей! – торопливо добавила Ка.
- Ты еще темная у нас, - вздохнула Лотта, - Кэс тебе объяснит потом.
- Между прочим, - подчеркнуто громко заметила Ка, - бору самостоятельно передвигаются в космосе и колонизовали две планеты. Мы вовсе не темные и не отсталые, как можно подумать! То, что некоторые из нас эмигрируют и работают на людей, так ведь каждая устраивается в жизни как может. А люди – шовинисты и часто отказываются брать бору на квалифицированную работу, вас интересует только наша физическая сила! А потом вы говорите, что мы темные...
- Ка! – воскликнула Лотта, - ну что ты! Я вовсе не хотела это сказать. Ты меня неправильно поняла! И ты права, люди действительно относятся к бору с предубеждением. Я вот рада, что ты у нас есть в экипаже!
- Я как раз простая работница, по профессии я была техником-водителем, - вздохнула бору, - но у нас есть высококлассные ученые и специалистки!
- Давайте лучше послушаем, - прервала их Чин, - смотрите, там тумульт какой-то у трибуны!
На трибуне, стараясь перекричать недовольный ропот, суетился полный человечек в сером костюме и галстуке. Значок отдела менеджмента на лацкане сиял, отражая свет ламп.
- Господа! – кричал он, - Господа! Я все понимаю, вы сейчас тут все очень взбудоражены! Но вы подумайте все-таки! Ведь вы же хорошие люди, хорошие специалисты! Ведь кто создал весь этот наш завод? Кто дал вам рабочие места? Да конечно же, господин Прохоров! Ведь это он трудился день и ночь, чтобы дать вам возможность работать и зарабатывать! Получать зарплату! Кем вы все были бы без него! И подумайте, ведь у нас такое уникальное производство! Только на нашем комбинате собирают малые космолеты от двигателя до обшивки кресел в кокпите! И теперь еще строится цех для производства гравитационных двигателей! Ведь мы с вами улучшаем мир! А еще подумайте, ведь все это имущество господина Прохорова! А вы его захватили. Это его частная собственность! Он мог бы ее продать выгодно, а он для вас же рабочие места создал! Все здесь принадлежит ему! Вы что же – завидуете? Так работайте на совесть, получайте новые специальности, копите деньги, и вы сможете открыть свое дело и стать богатыми людьми! А вы хотите поступать как бандиты, простите уж...
Толпа вокруг трибуны оглушительно свистела, кто-то вопил «Вон!», «Катись отсюда!» Несколько забастовщиков влезли на трибуну и стали теснить багрового от напряжения оратора к краю. Тот счел за лучшее быстренько ретироваться. На трибуне же появился Сан. Он молча обвел людей взглядом, и под этим взглядом народ как-то быстро затихал. Когда вокруг настал нужный градус тишины, подпольщик заговорил. Голос его, усиленный крошечным микрофоном на воротнике, раскатисто звучал по цеху.
- Товарищи! Вот тут менеджер, посредник между вами и капиталом, пытался взывать к нашей совести. Дескать, мы захватили имущество господина Прохорова. Так вот, господин ошибается. Тут есть маленькая неточность! Действительно, когда браток Прохоров открыл здесь завод, все это принадлежало ему! Почему принадлежало – другой вопрос: потому что он оказался наглее, убивал, грабил, пиратствовал в космосе и нахапал больше добра. Но мы сейчас не об этом. И правда, тогда все принадлежало ему, и чтобы еще умножить свое богатство, он нанял всех вас! Ваш труд приносил ему прибыль. Мы тут с товарищами из кружка подсчитывали: например, труд рабочего на прокатном стане приносил господину Прохорову в час сто сорок баксов! А получал рабочий семь баксов в час. Труд уборщицы в цехах – примерно, если пересчитать на продукцию – двадцать четыре бакса в час, а ей платили четыре. Труд оператора в механосборочном при восьми баксах зарплаты – триста двадцать баксов прибыли в час! Если же подсчитать все, то оказывается, что та продукция, которую вы своими руками произвели всего за полгода, полностью окупила господину Прохорову стоимость всех этих зданий и машин. А завод уж двенадцать лет существует. И все эти годы Прохоров вас попросту надувает, ворует ваше время и силы, все отговариваясь тем, что когда-то что-то вложил! Это все равно как если я вот тебе, например, Гриша, - Сан обратился к молодому, слегка лопоухому парню у самой трибуны, тот сразу заулыбался смущенно, - одолжил бы пять баксов, и ты бы мне их вернул, а я бы продолжал все время с тебя еще тянуть деньги, напоминая, что я же тебе пять баксов одолжил! Нет уж, товарищи! Завод и все, что на нем есть, по праву принадлежит вам!
Люди вокруг трибуны гудели, но на этот раз одобрительно, обсуждая речь Сана – многие, как видно, знали его и раньше, встречали, наверное, в городе. На трибуну вышла Алиса, глаза ее взволнованно горели.
- Товарищи! – крикнула она, - только что получены два сообщения... Наш источник в Центре сообщил, что Прохоров в ответ на наши требования произнес... Извините, я не хочу это повторять! И что в городе группируется армейская бригада Прохорова и вызвана ударная космогруппа. Это плохое. Но есть и хорошее сообщение! Пищефабрика в Якушах присоединилась к забастовке! Там у них тоже началось! Мы не одни, товарищи!
Все члены экипажа трудились на отведенных им местах. Чин думала, что Лотта, конечно, права – те люди, что за воротами, может, и отчаялись больше, но они никогда не смогли бы так организоваться. А тут – и неважно даже,кто был во главе, подпольщики или кто-то из заводских же – быстренько наладили новую революционную жизнь. Столовая продолжала работу и выдачу пищи по порядку. В заводском медпункте – все врачи оттуда сбежали – Максим с помощью нескольких медсестер вел прием пациентов и осваивал местное оборудование. В оружейном цехе наладили выпуск короткоствольных, простых в обращении автоматов – конструкцию, оказывается, заранее продумали местные инженеры, оружие выдавалось всем, даже подросткам, начиная с 10-11 лет. Маленьких детей почти всех заранее эвакуировали в город. Производились, конечно, и патроны к автоматам, и другие виды оружия. На крышах цехов мастерили самодельные зенитки из готовых пушек, предназначенных для космоистребителей. Шли курсы самообороны, стрельбы, политграмоты. Светлана бегала по всей территории – расставляла посты, инструктировала бойцов на предмет тактики. Ка собрала других бору – на заводе их оказалось шесть, из них даже один боруаль, и участвовала с ними в физически тяжелых работах, как, например, подъем тяжелых деталей пушек на крыши. Ю руководил производством стрелкового оружия, а Чин с командой осматривала системы вентиляции и водопровод. Лотта, у которой не было особых полезных навыков, работала на сборочной линии. Джан отправился помогать Максиму.
Что касается Тины, она некоторое время разрывалась на части – ей хотелось бегать с Леней по всей территории завода, выполняя срочные поручения. Но в конце концов она все же отправилась в отдел менеджмента, где стояли мощные, отличные компьютеры.
Через несколько часов ей удалось забраться через местную сеть в командную централь Прохорова и уничтожить там все протоколы связи с бригадой спецназа и космофлотом.
Кэс поддерживал высоту в двенадцать тысяч, аккуратно наматывая круги над Тюменью. Его пока не замечали. Местный бардак был в некоторых отношениях удобен – здесь не было надежной сети ПВО. Мало ли кому из братков или членов их семей пришло в голову покататься на самолете? Бригги опасались связываться друг с другом, правил, регламентирующих пользование воздушным пространством, не существовало. Или, может быть, со спутников крупные бригги отслеживали опасность с неба – но никто не счел опасным маленький слабовооруженный флаер?
Запас ракет Кэс расстрелял еще по пути из Франции, в бою с истребителями Орна. Все, что у него оставалось – небольшая импульсная пушка и лазерный деструктор. Небогато, скажем так. Костанец понимал, что если начнется серьезная заварушка – флаер недолго продержится.
Но он обещал. И уж во всяком случае для воздушной разведки самолет был незаменим.
Кэс вгляделся в экран.
- Увеличить! – ах да, здесь же нет голосового управления. Он провел рукой над панелью. Отснятые видеокадры резко укрупнились.
Так, где у нас завод? Река, поселок... А вот и обнесенное стеной пространство, высокие здания цехов и на мачте над забором – крошечное отсюда алое пятнышко знамени.
Молодцы, догадались не ставить знамя на крыше. Впрочем, там Светлана командует, ничего удивительного.
Кэс присмотрелся к местности. Помрачнел. Тронул микрофон.
- Заря, заря, я Луч! Как слышно?
- Слышу тебя, Луч, - отозвался смутно знакомый голос. А, это один из подпольщиков, Ким, - я Заря, отвечай!
- Передаю видеоинформацию, - Кэс постукал по сенсорам, - от Центра по направлению к Югре движется крупная войсковая часть, численность около четырех тысяч. Бригада примерно. БТР-ов около сотни, танков шестьдесят. При таком темпе передвижения они будут у вас примерно через сорок-пятьдесят минут. Как поняли?
- Спасибо, Луч, видео принято, - мрачно ответил голос, - продолжай наблюдение.
Journal information