Глава 4. Звездолет «Союз».
- У нас проблемы! – озабоченно сказал Кэс. Линь Ю, протиснувшийся в кабину, сел рядом.
- В чем дело? Мы уже на той стороне! Должно быть не так далеко.
- Да, всего пять тысяч километров по карте. Проблема простая – горючее.
- Сколько? – отрывисто спросил Линь Ю.
- Я постараюсь экономить. Сколько смогу. Еще на три, может быть, четыре тысячи километров хватит. Согласитесь, это была лотерея...
При разработке плана они учли, что «Селезни» обычно заправляют сразу после полета и держат в ангаре готовыми к вылету. Но слишком уж дальнее расстояние, величину баков конкретно этих старых машин Линь Ю не знал, и на сколько хватит горючего – оставалось только гадать.
- Сообщите остальным, - сказал Кэс, - сколько у нас скафандров?
- Четыре штуки. Кислорода на борту тоже ограниченное количество, я попробую выяснить, сколько.
Ю вышел в отсек. Все раскинулись по сиденьям. Лотте, похоже, было плохо, лицо совершенно зеленое, она сидела, сжимая в руках пластиковый пакет. Голубь занимался работой по специальности – перебирал аптечку. Тина прилипла носом к иллюминатору.
Над самолетом раскинулся богатый звездный шатер. Здесь и вправду было темнее, не видны ни другие спутники, ни огромный голубой шар Руси, отражающий свет. Солнце сейчас тоже не освещало ночную сторону Смирновы. Поверхность, тянущаяся внизу, казалась сделанной из папье-маше, нереальной – серые складки, горы и кратеры.
- Господа, - сказал Ю, - у нас есть проблемы. Пилот говорит, что горючего может не хватить. На сколько не хватит, и что мы будем делать потом – решим по ходу дела. Сейчас в наших интересах точно определить количество кислорода на борту
Он бросил взгляд на бедную Лотту и добавил.
- Еще раз прошу прощения у тех... кто был втянут в это дело против воли.
Голубь многозначительно хмыкнул. Светлана вскочила.
- Пойдемте, посчитаем баллоны.
Кэс увидел «Союз».
Отсюда корабль выглядел как точка с причудливой тенью. И все же это несомненно был он, Кэс узнал очертания. Все-таки нашли! Курс оказался точным. И корабль существует! Сердце пилота совершило радостный скачок.
И тут же замерло. Кэс бросил взгляд на показатель горючего, давно уже лежащий на нуле. Непонятно, на чем летит машина. Когда кончится этот резервный остаток в баке? Двигатель вдруг издал странный чихающий звук, и самолет покачнулся.
Все, понял Кэс. Быстро, быстро искать плато для посадки. Он сканировал местность внизу... сплошные горы и кратеры, плоскогорье.
Вот! Крошечный пятачок, упирается в горную цепь... хватит ли места для торможения? Увы, нет выбора! Кэс направил ручку от себя, опуская нос машины книзу.
- Внимание, посадка! – крикнул он, нажав кнопку переговорного устройства, - по возможности всем пристегнуться!
Самолет совершил нырок носом... еще один... высота три километра. Кэс старательно выравнивал машину. Левее, еще левее. Выпустить шасси... высота две тысячи...
Мотор заглох!
Кэс успел перевести машину в горизонтальное положение. Теперь самолет падал брюхом вниз – здесь невозможно парить, нет воздуха... Что, что еще можно сделать? Сейчас удар – и все... катастрофа. Смерть. Как еще затормозить самолет?
Перед самым касанием Кэс резко вывернул рули.
Удар!
Его подбросило в кресле, ремень лопнул, Кэс сильно ударился макушкой о потолок. Но кабина была цела. Самолет тащило по почве по инерции... Еще один толчок. Стальной гигант замер неподвижно. Пол под ногами вздыбился под полупрямым углом.
Этот последний маневр оказался правильным – удар пришелся на левое крыло, оно сломалось, но сам самолет уцелел.
Герметичность?
- Как у вас дела? – крикнул Кэс в переговорник.
- Все нормально, - донесся глухой голос Ю.
- Герметичность?
- Вроде корпус в порядке...
- Люди?
- Легкие ушибы, - после некоторой паузы ответил Ю. Кэс подергал заклиненную дверь в отсек, с трудом пролез через образовавшуюся щель.
Беглецы лежали в креслах – у Чин текла кровь из носа, Лотту все-таки вырвало, причем не в мешочек, так что перед ней красовалась неаппетитно воняющая лужа. В остальном ничего страшного...
- До «Союза» триста километров, - сказал Кэс, - приехали.
На борту самолета было четыре скафандра и восемь баллонов к ним, а также запас жидкого кислорода, по подсчетам его должно было хватить при таком количестве людей примерно на пятьдесят часов. Еще сколько-то можно будет протянуть за счет воздуха в кабине и отсеке.
- Логичнее всего, - сказал Кэс, - если часть из нас наденет скафандры и пойдет к «Союзу», а затем мы поднимем корабль, вернемся и заберем остальных.
«Если поднимем» - эта мысль мелькнула не у него одного. Но никто не произнес ее вслух.
- Реально ли вообще пройти триста километров здесь и за какое время? – деловито спросила Светлана.
- Скорость движения по поверхности Смирновы – примерно десять километров в час. То есть за два дня, если делать перерывы, дойти вполне можно. Если, конечно, не будет непредвиденных препятствий, - ответил Ю, - количество кислорода в одном баллоне рассчитано на двенадцать часов.
- Все как-то очень впритирку, - недовольно заметила Светлана, - нам здесь хватит кислорода на двое суток или чуть больше. Идти нужно двоим – и тогда им тоже хватит кислорода ровно на двое суток. И пути двое суток.
- Могло оказаться и хуже, - заметил Ю.
- Не спорю. Идти должны вы с Кэсом.
Ю посмотрел на планетолога.
- Я считаю, что идти должна госпожа Виртанен. И Кэс тоже, разумеется.
Женщина выпрямилась, глядя на него удивленно.
- Вы представляете, что такое – ходить по поверхности Смирновы? У кого-нибудь здесь есть такой опыт? А у госпожи Виртанен есть. И она хорошо знает ловушки, в которые здесь можно попасть. Ведь так?
Планетологиня пожала плечами.
- В общем, конечно, я совершала вылазки, и не раз. И я представляю, как избегать опасных трещин и... какие вообще здесь могут возникнуть проблемы. Но и я не могу дать гарантии... Кроме того, шансы на спасение должны быть у ребенка, - она взглянула в сторону Тины.
- Еще неизвестно, у кого из нас будет больше шансов, - возразил Ю.
- Доводы верные, - сказал Светлана, - к тому же ребенку любой скафандр велик, Тина у нас маленькая. Но Ю, вы же инженер... на «Союзе» понадобятся люди, разбирающиеся в технике.
Ю покачал головой.
- К сожалению, я ничего не понимаю в технике СТК. У нас весь расчет – на знания Кэса. Или он сможет разобраться и поднять корабль - или не сможет никто.
- Если корабль не поврежден и сохраняет функциональность, я подниму его, - заверил Кэс.
- Тогда не будем терять время. В путь!
...Кэс выбросил третий использованный баллон в пропасть. Проследил за бесшумным медленным парением. Баллон, казалось, вовсе не собирался падать, кружил, как перышко.
- Идем, - произнесла Лотта. В ее третьем баллоне оставалось еще немало дыхательной смеси – маленькая, она потребляла меньше газа для дыхания.
Планшет показывал, что до «Союза» еще не менее тридцати километров. Они неплохо укладывались во временной план.
Они не спали, даже не отдыхали по-настоящему, шли все это время, выкладываясь по полной. Оба они уже валились с ног, хоть и не признавались в этом друг другу.
Но дважды им пришлось выбираться из глубоких расселин, и несколько раз Лотта вела Кэса кружным путем – по признакам, знакомым только ей, она определяла опасные участки, которые следовало обходить. Кэс не мог не признать, что идея взять Лотту была абсолютно правильной – без нее он скорее всего уже лежал бы на дне какой-нибудь очередной расселины.
- В принципе, дальше все спокойно... Но беда в том, что «Союз» стоит на дне кратера. И спусков там нет никаких, совсем, как я понимаю. А глубина около ста метров.
- И что будем делать?
- Посмотрим на месте. Или где-то есть возможность спуститься. Или просто прыгнем.
- Прыгнем? А, ну да...
- Глубину надо уменьшить в семь раз, - уточнила Лотта, - а скафандр оборудован амортизаторами, на Руси в нем можно с десяти метров смело прыгать.
Они углубились в скалы. Проход между ними – никак не напоминающий тропу – местами был очень узким, сапоги по щиколотку тонули в пыли. Какая странная пыль. Лотта шла впереди, внимательно глядя под ноги и вокруг – чтобы не пропустить под пылью неожиданные провалы. Несколько раз она так уже спасла им обоим жизнь.
Кэс старался дышать неглубоко и пореже. Экономить. Поначалу по Смирнове хотелось бежать – он помнил это ощущение из молодости, и тогда ему приходилось ходить по малым планетам и астероидам. Шаги получались гигантскими, это наполняло эйфорией. Сейчас ноги налились свинцовой тяжестью, он засыпал на ходу...
Работать. Еще немного! Пять человек ждут спасения. Давай, Кэс, ты сможешь. Давай, товарищ! – услышал он вдруг словно знакомый голос... из тех времен. Диего, капитан Ди.
Тогда они так называли друг друга – товарищи. И им не приходило в голову, что звездолет можно выгодно продать...
- Стой! – крикнула Лотта. Кэс замер.
- Бежим! Быстро!
Они понеслись огромными скачками. А сверху надвигалась гигантская черная тень. Здесь и без того царила беспросветная тьма – скалы вверху сомкнулись и закрыли даже тот минимум звездного света, в котором еще можно было что-то разглядеть.
Грохот впереди! Кэс застыл, а потом прыгнул назад. Крик Лотты...
- Лотта! – он бросился к ней. Теперь ясно – обвал, потревоженные звуком шагов, сверху полетели камни. Вроде бы все стихло. Лотта лежала на спине, виновато глядя на него.
- Кажется, все...
- Что с тобой?
- Скафандр цел, не волнуйся. Все герметично. Нога...
Кэс напрягся, уперся в камень, придавивший ногу планетолога... еще одно усилие. Нога свободна. Лотта села и вскрикнула.
- Господи, как больно...
- Что у тебя? – он попытался ощупать ногу через скафандр – абсолютно безнадежное занятие.
Лотта попробовала подняться. Закричала и села снова.
- Похоже, перелом...
- Я понесу тебя, - Кэс потянулся к ней, но Лотта сделала отрицающий жест.
- И погубишь всех! Иди в одиночку.
Кэс помолчал несколько секунд, глядя ей в лицо.
- Хорошо. Я подниму корабль. И заберу тебя.
- Вот что еще... возьми баллон, - она отстегнула со спины свой четвертый баллон.
- Ты с ума сошла?
- Сколько у тебя? А вдруг тебе понадобится время, чтобы войти в корабль? Я даже если и умру – то одна. А ты можешь спасти остальных.
- Но ведь у них все равно не хватит кислорода, если я провожусь дольше...
- Хватит. У них есть еще резервы в баллонах, в пилотской кабине. Неприкосновенный запас. Кэс... будет обидно, очень обидно, если именно тебе не хватит каких-нибудь нескольких литров. Возьми. Так будет лучше.
- Хорошо, я возьму. Но этот, целый, ты начнешь сейчас... а я возьму у тебя остаток третьего. Или мне хватит этого времени – или... да нет, Лотта, должно хватить. Спасибо.
Он прицепил полупустой баллон Лотты себе на место запаски.
- И помни, - сказала Лотта, - ты можешь прыгать, если высота будет не более семидесяти.
Через час Кэс увидел корабль.
«Союз» лежал на дне кратера, глубоко внизу, но отсюда он был виден очень хорошо, серебряно-стальной на темно-сером.
Сердце Кэса замерло. Неужели это вот уже он – корабль СТК?
В сущности, «Союз» был похож на последний корабль, где Кэс летал уже не стажером, а первым офицером. Под руководством товарища Ди.
Похож размерами – и даже формой, разве что форма была более грубой, примитивной. И все же «Союз» был красив.
Тело его было напоминало пятиугольник – с закругленным носом, очень широкой кормой, из которой торчали сопла маршевых и маневровых двигателей. Крылья корабля были полураскрыты и заведены вверх. Изящество машины завораживало. В эту минуту Кэс окончательно понял Ю – однажды увидев такое, нельзя успокоиться и забыть, эта прекрасная машина должна принадлежать людям.
И сейчас он, никому не нужный, лишенный образования, имущества, работы, уважения в обществе, мигрант-люмпен Кэс Кэрон – единственный на этой планете человек, который знает, как обращаться с таким кораблем.
Он и этот корабль – оба обломки ослепительно прекрасных времен прошлого.
Они принадлежат друг другу.
Кэс стал осматривать стены на предмет спуска. Увы, стены кратера повсюду были абсолютно гладкими, без щелей, без провалов. Надо прыгать...
У него даже не было с собой высотомера. Пропасть казалась бесконечной. Если центр ее и стоящий там корабль еще были видны в свете звезд, то под стенами царила непроглядная тьма.
Кажется, вон у той скалы высота поменьше... да, местность определенно снижается. Придется прыгать там.
Кэс снял с пояса тросик, поискал, где бы его закрепить, не нашел. Отбил молотком камень, и к образовавшемуся отломку привязал трос. Длина небольшая сравнительно, но все же меньше лететь вниз.
Обеими руками он взялся за трос. Глубоко вдохнул смесь из баллона. Посмотрел вверх, на звезды.
Сейчас его жизнь может закончиться, быстро и нелепо. Но что поделаешь? Другого выхода нет, сама Лотта подтвердила, что единственный шанс спуститься без специального оборудования – совершить прыжок.
Но его жизнь могла бы закончиться тогда, в бою, вместе со всем экипажем... Да и должна была. Он мог остаться на Коста-Нуэве и погибнуть, как вся цивилизация.
Еще хуже того – он несколько раз мог бесславно умереть от ножа или от холода на Руси.
А жизнь дала ему еще один шанс. Вспомнить, что он костанец, что он – коммунар. Что она, жизнь, вообще может иметь какой-то смысл, кроме простого выживания.
Он мог погибнуть и сегодня вместе с другими, если бы разбился самолет. Кэс посмотрел еще раз вниз, на «Союз». «Союз» - вот ради чего стоит рисковать жизнью. И Кэс соскользнул со скалы.
Он перебирал ногами по камню, держась за тросик. Но наконец веревка кончилась. С облегчением Кэс отпустил намотанный на кулак конец троса и медленно полетел вниз...
Удар!
Некоторое время он не мог понять, что произошло. Ясно лишь одно – он жив.
Скафандр цел, воздух не выходит из него.
Только очень болят ноги. Растяжение?
Скорее всего, просто сильный удар. Смягченный амортизаторами. Кэс приподнялся на руках. Встал на четвереньки. Выпрямился и покачнулся. Ничего, даже можно идти... Больно, но кое-как, потихоньку... и ведь время у него все-таки есть.
Теперь «Союз» выглядел не точкой и не тенью – гигантская конструкция вздымалась, закрывая часть звездного неба. Кэс ковылял вперед, не спуская глаз с корабля. Свершилось! Вот он, «Союз», корабль Союза Трудовых Коммун. Пусть устаревший, уже – для времен Кэса – примитивный, но все еще бесконечно более совершенный, чем современные руссийские, новоатлантические, почти любые человеческие корабли.
Через полчаса Кэс достиг подножия «Союза», теперь нависшего над ним, словно гора, словно католический древний собор. Как он огромен! А ведь это всего лишь средний транспортный корабль, вроде «Трабаходора», по размерам его даже близко не сравнить с костанскими крейсерами. Те невозможно посадить на планету, даже малую...
А Кэс в принципе, согласно диплому, способен быть капитаном крейсера!
Он подошел к стволу – так называлась цокольная часть корабля, где располагался гравитационный двигатель и, что логично, главная входная шахта. Теперь нужно войти. Судя по тому, что говорил Линь Ю, память двери стерта, обычно корабли впускали только внесенных в список членов экипажа. Иначе для открытия двери требовался специальный протокол.
Но несколько членов той экспедиции побывали на корабле... Кэс приложил ладонь в перчатке к сенсору. Дверь – теперь гостеприимная для всех – отползла в сторону. Кэс шагнул в шлюз. Давно забытые ощущения. Он ждал, пока защитные системы просканируют скафандр, проанализируют его на наличие чужеродной биомассы. Стерилизация... Уравнивание давления. Внутренняя дверь отползла.
Механизмы корабля работали безупречно.
Материалы, разработанные в СТК, практически не изнашиваются, тем более – в вакууме и в условиях неиспользования. Они обсуждали это с Линь Ю и пришли к выводу, что корабль можно будет использовать без малейших сомнений.
Кэс шагнул в лифт. Вспыхнул тусклый аварийный свет. Так... интерфейс экрана, похожий на «Трабаходор». Это, очевидно, верхний – второй уровень. Рубка. Компьютер отключен, управление ручное. Он приложил ладонь к сенсору.
Дверь лифта закрылась, Кэс ощутил мягкий толчок.
Остановка. Широкая дверь впереди разъехалась автоматически. Кэс шагнул в рубку, и сразу же и здесь вспыхнуло аварийное освещение и тускло загорелись пульты. Кэс с первого взгляда определил основной пульт корабля, здесь он располагался в центре рубки – а стены были заняты гигантскими экранами. У пульта располагались три пилотских места, управление было двойным.
Кэс занял капитанское место в центре. Очевидно, справа предполагалось место дежурного офицера, а слева – помощника.
Попробуем разобраться.
Кэс положил руку в перчатке на сенсор. Шлема он до сих пор не снял – скорее всего, содержание кислорода в атмосфере корабля давно упало ниже критического. Пульт никак не отвечал. Попытки «разбудить» его ни к чему не привели. Тогда Кэс стащил перчатку и приложил к сенсору обнаженные пальцы.
Прозрачный экран перед ним вспыхнул, возникла надпись черными четкими буквами. Не на русском, а на родном языке Кэса – линкосе. Сердце бывшего космолетчика бешено забилось.
«Человек на борту»
«Активирую системы жизнеобеспечения»
«Ждите»
Вначале в рубке вспыхнул мягкий дневной белый свет, ярко озарив все уголки помещения. Корабль пробуждался – щелчки, легкое шипение, стуки слышались со всех сторон. Наконец экран сообщил:
«Атмосфера во всех отсеках пригодна для дыхания.
Химически состав воздуха, по объему, в процентах:
Азот 78,08
Кислород 20,9
Аргон 0,9
Углекислый газ 0,03
Неон...»
Кэс откинул шлем и глубоко вдохнул. Есть. Система химической регенерации воздуха работает.
Монитор больше не был прозрачным стеклом, он опалесцировал, ожидая приказов. Кэс попробовал привычный голосовой ввод. Компьютер не реагировал. На пульте лежала небольшая клавиатура, и Кэс напечатал – на экране возникло диалоговое окно, и введенное тут же отражалось в верхней части.
«Отчет: состояние двигателей».
Через несколько секунд корабль ответил текстом внизу экрана:
«Функция недоступна».
Кэс озадаченно посмотрел на пульт, мигающий цветными огоньками.
Journal information