Как известно, эта книга - плод собственной боли автора. Вот вкратце предыстория: это было время, когда вся Германия сходила с ума по поводу РАФ, когда еще не было схвачено "первое поколение"; и вот Белль - сам розовенький левый интеллектуал, вроде описанного в повести Блорны - пишет в "Шпигель" очень умеренную, очень мягкую статью на тему, не следует ли предложить помилование Ульрике Майнхоф, может быть, тогда она одумается и прекратит пальбу. То есть ничего такого радикального и уж тем более, коммунистического.
В ответ на это против Белля была развернута нечеловеческая травля, абсолютно несопоставимая с мягким буржуазно-милосердным тоном его статьи. В его доме был произведен обыск; затем травля коснулась и его сына.
Собственно, эти события и послужили прообразом повести.
В повести речь не идет о политике. Для тех, кто не читал, перескажу вкратце (читавшие могут пропустить синий шрифт): Катарина Блюм, простая девушка, по профессии экономка, очень порядочная, трудолюбивая и целомудренная в высшем смысле слова, случайно знакомится на вечеринке с парнем и влюбляется в него, они проводят вместе ночь (при том, что у Катарины много лет нет никаких отношений с мужчинами), парень объясняет, что он дезертир и скрывается от полиции, влюбленная девушка показывает ему тайный выход из квартиры. Потом выясняется, что этот парень не просто дезертир, а известный грабитель-взломщик. Катарину допрашивают в полиции, тут же подключается пресса, и жизнь Катарины перемещается на первые полосы самой известной Газеты - журналисты со смаком обсасывают каждую мелкую подробность жизни девушки, переворачивают свидетельства всех, кто ее знал, интересуются ее доходами, выставляют ее проституткой, коммунисткой и террористкой. Все факты перевираются, искажаются, находятся "неопровержимые доказательства" ее пороков и так далее. Катарина уходит из своей любимой (с трудом купленной в кредит, оплаченный тяжелым трудом) квартиры, потому что не может там больше находиться. Ее работодатели, семья, в которой она служит экономкой, также облиты грязью, они теряют работу, их уровень жизни резко падает. Наконец, журналист находит вопреки запрету врача больную мать Катарины и "интервьюирует" ее, в результате женщина умирает, и ее смерть приписывают в Газете "бессердечию дочери". Жизнь Катарины разрушена.
Она встречается с журналистом, который в основном этим занимался, "просто чтобы посмотреть на этого человека"; и видит, что тот даже не понимает, что сделал; он весело предлагает ей потрахаться, Катарина достает пистолет и убивает его.
Тут примечательно убеждение, к которому пришла Катарина:
Конечно, Катарина соотнесла д-ра Хайнена с номером ГАЗЕТЫ, где упоминалось интервью Тетгеса и приводились слова ее матери, но она никоим образом не разделяла возмущения д-ра Хайнена по поводу интервью; она считала, что эти люди - убийцы и клеветники, она их, конечно, презирает, но, видимо, это-то и есть прямая обязанность подобного рода газетчиков - лишать невинных людей чести, доброго имени и здоровья.
Беллю, наверное, казалось, что он навсегда этак железным кулаком припечатал "методы газеты Бильд", то есть современной журналистики вообще.
К сожалению, эти методы никуда не делись, вовсе не умерли и продолжают процветать. Это "профессионализм". Это приносит наибольший доход, журналистскую славу, деньги и продажи соответствующего издания.
Эти люди вообще иначе не могут. Они так действуют уже на автомате. Какая-то мелкая блоггерша в дискуссии сказала что-то не то именитому журналисту? Та-ак, посмотрим, какой бы компромат на нее накопать. Ах, она, оказывается, работает в доме престарелых?! Ну все, значит, она специально туда устроилась, чтобы мучить старушек, у нее такой садистский характер. Доказательства - сейчас найдем, без проблем, она где-то 2-3 раза упоминала о работе, выкопаем, обставим, вырвем из контекста и объясним нужным образом.
Причем ОНО ведь знает, что эта подлость не встретит никакого сопротивления. Оно по-прежнему всеми уважаемо, любимо, рукопожато, милосердные христиане сочувствуют ему (эта блоггерша и в самом деле какая-то подозрительная!), "приличные люди" охотно имеют с ним дело. Люди охотно верят Газете.
Тут еще играет роль интересное мнение, возникшее в наше время, о том, что слова ничего не стоят и не значит. Что "расстраиваться из-за слов" - это попоболь, пиздострадания; вот есть Настоящие Страдания (зуб даю, что 90% вещающих о Настоящих Страданиях вообще никогда не имели с ними дела), а это так все, признак слабой натуры.
Нам же прикольно, нам интересно читать, какой Белль террорист, Катарина Блюм - проститутка, а эта блоггерша - злобная садистка, мучающая слабых. А раз нам прикольно и интересно - какое нам дело до их пиздостраданий? Мы же их не убили, не посадили в тюрьму, не замучили - подумаешь, сказали там что-то... какие мелочи...
Между тем так было не всегда. Скажем так, это мнение вообще возникло лишь совсем недавно. Вообще же в принципе понятие чести во все века считалось вполне понятным и определенным. И речь не только об аристократии - существовала честь девушки, например, честь матери семейства, честь работника (которую легко оскорбить, например, подозрением в воровстве). Покушение на эту честь воспринималось очень тяжело. Нам не приходит в голову, что Пушкин погиб из-за пиздостраданий - а между тем, ведь и его не посадили, не угрожали его физическому здоровью и т.д. Он сам пошел на поединок "из-за слов", "из-за мелочи". "Погиб поэт, невольник чести" - так это тогда называлось. "Не вы ль вчера так злобно гнали его свободный, смелый дар, и для потехи раздували чуть затаившийся пожар" - гневно обвинял Лермонтов современников. Они тоже недалеко ушли от читателей Газеты - но по крайней мере Пушкин мог стреляться из-за чести, и никому не приходило в голову, что он "дурак и слабая натура".
То же произошло с Катариной Блюм.
Разумеется, застрелив журналиста, она лишь подтвердила мнение читателей Газеты о себе, как о террористке, преступнице и испорченной натуре.
Но в том-то и дело, что ей уже было безразлично это мнение. Журналисты убили ее раньше. Они вызвали социальную смерть Катарины. Лишенная чести, Катарина не может и не хочет жить в этом обществе, все, что ей осталось - любовь к Людвигу и жизнь вне общества.
Финал вызывает злорадство. Да, в глазах общества журналист пал жертвой злобной террористки. Но кроме "глаз общества" (цену которым мы уже знаем), существует все-таки и простой биологический факт: журналист мертв. Гад мертв. Даже если из него сделают мученика - жизни этим не вернешь.
И по факту он отдал жизнь вовсе не за "профессию" и не за "истину", а за присвоенное право издеваться над людьми и ломать им жизни. "Эти люди - убийцы и клеветники, их прямая обязанность заключается в том, чтобы лишать невинных людей чести, доброго имени и здоровья".
Речь в книге не о "свободе слова" вообще. Но одно дело - высказывание общих политических, моральных, этических мнений (хотя и здесь следует думать о здоровье и чести реальных ныне живущих людей). И совсем другое - когда Слово касается конкретного, отдельно взятого человека.
Это дикий, сумасшедший мир, где "слово" считается ничего не стоящим, не способным причинить реальные страдания, вообще не считается инструментом насилия.
(так же можно не считать насилием что угодно - побои, изнасилование; мы знаем примеры, когда и это объявляется "пустяками, не стоящими внимания", и знаем, к чему это приводит).
Белль, конечно, не изменил своей книгой мир, более того - эта книга вызвала новый шквал нападок на него. Ее сочли "книгой о террористах" (о-е...)
Но можно посмотреть на это и с другой стороны. Все эти наемные хорошо оплачиваемые труженики Бильда давно уже канули в Лету, кто помнит их фамилии? - никто. Кто будет помнить нашего "именитого журналиста, кандидата политических наук"? Это шавки, они свое отработали на пользу "общества" - и ушли.
А вот Белль - Писатель. Его будут читать и помнить, по "Катарине Блюм" снят фильм, его будут смотреть.
Еще не одно поколение.
Journal information