Над лесом молчаливым и глухим.
Но скоро бой молчание разрушит.
Поспи, мой брат. Мы слишком мало спим.
Мы слишком часто думаем, что правы.
Но вспухнет солнце атомным грибом,
И горизонт расколется, и слава -
Какая, если стену ломишь лбом?
Какая, если смерть морочит адом
И кости перемалывает боль
Который год - как будто так и надо...
Ты потерпи, браток, Господь с тобой.
Ты помнишь колыбельную про ветер?
И там еще про солнце и орла...
Там на Квирине засыпают дети.
И смерть еще за нами не пришла.
И может быть, подумай только, друг,
Мы нынче снова убежим от смерти,
А это значит, что чужие дети
Сегодня примут смерть от наших рук.
А к вечеру мы выжжем лес дотла.
Мы ляжем спать, не размыкая шлемов.
И новый крест появится на схемах,
И трупы скроет серая зола.
Но вспухнет солнце атомным грибом,
И горизонт расколется, и слава -
Какая, если стену ломишь лбом?
Какая, если смерть морочит адом
И кости перемалывает боль
Который год - как будто так и надо...
Ты потерпи, браток, Господь с тобой.
Ты помнишь колыбельную про ветер?
И там еще про солнце и орла...
Там на Квирине засыпают дети.
И смерть еще за нами не пришла.
И может быть, подумай только, друг,
Мы нынче снова убежим от смерти,
А это значит, что чужие дети
Сегодня примут смерть от наших рук.
А к вечеру мы выжжем лес дотла.
Мы ляжем спать, не размыкая шлемов.
И новый крест появится на схемах,
И трупы скроет серая зола.
Journal information